Срочно надо записать сегодняшний сон. Рамка - как бы я относительно молодая мать с детьми и несколько бестолковым мужем, у нас новый дом, но муж только гордится тем, что этот дом есть, однако ничего связанного с благоустройством делать пока не собирается. Дом загородный, недалеко от него железная дорога. Я по каким-то своим делам перебираюсь через насыпь, идя к лесу и... попадаю в условный загробный мир. И вот тут начинается содержательная часть сна. Теперь уже я - это я. Загробный мир выглядит как улица, две стороны которой представляют собой нечто вроде бесконечных двух домов (возможно, таких улиц множество, но я вижу конкретно одну) - дома похожи на массовую застройку 1930-х - ровные, без декора, этажей 3-4, оштукатуренные. Внутри - смесь больницы и барака: большие палаты, в которых есть койки и больше ничего. В одной из палат мне навстречу выходит Мари (Мария Силади-Майер) - моя хорошая подруга, которую хоронили в начале 2023 года. Она тут в молодом довольно возрасте (я видела ее молодые фото в реальности), только с длинными белыми волосами почему-то. Мы с ней долго и живо беседуем. Я рассказываю, как мне ее не хватает (чистая правда - я вчера ее вспоминала в связи с театральными делами, вот она и приснилась мне), она - описывает устройство местной пост-жизни. Ей повезло, с ней в "палате" есть одна из ее близких подруг - так-то найти кого-то знакомого здесь практически невозможно. Мы сидим, болтаем, ощущается все очень приятно. Мертвых вокруг много - с одной из соседок Мари мы перешучиваемся на тему: что-то вас тут-многовато - можно подумать, у вас там, на Земле народу мало. В целом Мари здесь неплохо, только очень много малознакомых вокруг. Можно всюду ходить-передвигаться, но разнообразие условного ландшафта невелико. Я спрашиваю ее, все ли равны в смерти. В ответ она дает мне некое подобие VR-очков (тоже понятно, откуда они возникли в моем сне - позавчера всплывали в ходе судорожного просмотра материалов к неудавшемуся переводу - см. соответствующую запись). Я их надеваю и оказываюсь в такой же "палате", только там все мертвые очень старые, полуголые и все беспомощно лежат на койках. Все они раздражены, агрессивны, на вошедшую меня реагируют агрессивно, какой-то старик или старуха даже пытается напасть. Мари поясняет, что это люди, пользовавшиеся при жизни большими богатствами и всеми возможными благами. Теперь же их пост-жизнь мизерна, они ни с кем не общаются, даже между собой. Просто лежат все время в своих больничных рубашках или набедренных повязках иссохшие и старые. Мы с Мари еще говорим про детей, она расспрашивает меня про мои дела, но я рассказываю ей не про свои реальные дела, а про заботы той "рамочной" мамы с детьми и недотепой-мужем. Приходит время мне собираться обратно. Мари подводит меня к окну (третий примерно этаж) - внизу какие-то рабочие копают яму, в яме песок. "Прыгай," - велит Мари. Я не без страха выпрыгиваю из окна, и как это бывает в клипах или кино, когда герой проходит через толщу песка, проношусь сквозь песок и обнаруживаю себя у все той же насыпи. 

Такой сон.