Про Берлин и остальное запишу потом (там не забудешь), а сейчас - утреннее упражнение в моральном релятивизме. На непосредственный момент четыре человека разной степени близости ко мне больны раком. В двух случаях отзывается сильно, искренне хочется, чтобы болезнь отступила, эти люди давно дороги мне (по разным причинам, даже и не совсем бескорыстным, но искренним), и эти люди - борцы, вижу, как они исполнены жаждой жизни, надеюсь; в одном - боюсь, что человек не справится, слишком уж много на него навалилось, этот человек связан с моей совсем ранней молодостью (не романтически, просто с молодостью), и он очень хороший, и любит собак, хочу, чтобы у него все получилось, но сердце в буквальном смысле сжимается при мысли о нем; и еще один случай - когда не знаю, что и написать, но облегчения не чувствую.

Бабушкин сон

Сны с бабушкой снятся мне накануне каких-то особых событий. Не непосредственно перед, но в преддверии, так или иначе. Сон от девятого августа вышел очень яркий и в ощущениях реальный. Мы с бабушкой (ГЯ, естественно, бабушка Маша не снится мне никогда - кажется, тот род вообще меня не видит, в отличие от активного присутствия в моих снах/моей голове:) всей фроловско-асонковской компании). Сон следующий: мы с бабушкой идем по Васильевскому Острову вечером, но небо еще довольно светлое - как в пору угасания белых ночей. На небе легкие облака и нарождающийся месяц, цвета все очень нежные. Только что прошел дождь, дышится легко. Мы шагаем в районе 15-17 линий в сторону набережной. По дроге - между Горным и СПбГУ (где, как мы понимаем, учились и бабушка, и я) - непривычная для набережной Макарова танцплощадка, какие обычно бывают на Стрелке. Бабушка начинает пританцовывать, но мы куда-то идем, так что останавливаться нет времени. ГЯ во сне лет 50-55, время истинного расцвета ее зрелой красоты, такой я помню ее в совсем еще детстве. Идем дальше, заходим в подъезд несуществующего жилого дома на Университетской набережной, там что-то вроде инсталляции совриска - внутри над камином в экран с видео. В видео - девочка и обезъянка (я в этот момент сна отчетливо начинаю думать про стихотворение Ходасевича, прямо очень отчетливо, видимо, видео-арт с ним как-то связан). Но бабушка идет дальше, открывает дверь в квартиру, и оказывается, что там не жилое помещение, а студенческая аудитория, полная народу. Причем все студенты - буряты. Бабушка выходит на просцениум и начинает читать лекцию про суть балетного экзерсиса, показывает какие-то па, но неудачно ступает и подворачивает ногу, после чего продолжает лекцию уже сидя на большом резиновом гимнастическом шаре. Студенты в восторге от лекции - девушки особенно, они восхищенно вскрикивают. Бабушка, довльная произведенным эффектом, периодически поглядывает в мою сторону. Я стою в проеме и смотрю. Проснулась с каким-то очень приятным ощущением. 

 Очень давно сюда не писала - разленилась потому что, а еще испытываю разные тяжелые чувства и состояния. Как верно выразился один мой близкий друг, словно вынули какой-то стержень (типа уранового в АЭС), и система больше не вырабатывает определенный тип энергии. Были разные гости - каждый со своими горестями (и радостями, конечно). Последние были тяжелые: нашла важную для меня точку пересечения и взаимопонимания с одним коллегой, с которым прежде были знакомы лишь шапочно, и поспорила с мужем другой коллеги так, как давно не спорила (но там мужчина - букет каких-то своих нерешенных вопросов, капризный и неосуществленный, поэтому пусть живет). Если радость не вернулась ко мне, то вернулась (часто бессмысленная) резкость. 

Но главное, почему сегодня решила расчехлить этот блог - приснившийся сегодня сон.

Какая-то не слишком близкая знакомая с маленькой дочкой приигласила меня на концерт в концертный зал. Я прихожу - на сцене рояль, в зале задние ряды кресел закрыты плотной тканью, сесть можно только на ряды непосредственно перед сценой, или на боковые кресла (последние расположены скорее, как кресла в кафе, кое-где есть даже столики). Знакомая жестами зовет к себе, но там мне место не нравится, поэтому карабкаюсь на подобие гигантского книжного стеллажа, где полки - сидения. Стеллаж высится вдоль одной из стен зала. Забираюсь на предпоследнюю полку и понимаю, что это опасно, и я вот-вот упаду, так, балансируя, наблюдаю, что происходит внизу. А там вдруг убираются кресла, народ начинает под музыку же раздеваться. Пространство рядов оказывается вдруг покрыто гигантским одеялом, под него и подныриывают те, кто разделся и начинают там ползать-елозить. Надо отметить, что история лишена прямой сексуальной окраски, это не оргия. Вдруг в зале появляется одна моя коллега-знакомая, дама в возрасте. Она одета как шаман: в волосах птичьи перья, в руке - посох, на нем разные украшения типа якутских или алтайских (ей в реальности такое много дарили). На ней длинные одежды, она постукивает посохом по полу, словно начиная эдакий  tribal dance. 

Потом появляется другой мой коллега-приятель: он побрил голову и отрастил недлинную бороду, одет в камуфляж, с котомкой за спиной. Он тоже раздевается, но ложится поверх одеяла в форме эмбриона и просто лежит там сверху, пока под одеялом происходит некое кишение. Я в итоге решаюсь спрыгнуть со своей вернхней полки, но в общем порыве не раздеваюсь, просто собираю вещи и направляюсь к выходу.

Второй сон - я с галерки (вот это как раз любопытно - говорит о моем стремлении оставаться наблюдателем, а не участвовать) смотрю в филармонии какой-то музыкальный конкурс, на котором Владимир становится победителем как пианист.