Ой, мама. Сны пошли - скоро начну сама себя бояться. Сегодня снилось, как некий врач ставит мне диагноз: смотрит все мои МРТ и т.д. При этом мы с ним ходим по каким-то лабиринтам сверхновой и супертехнологичной больницы (в которой параллельно снимают нечто вроде модного телешоу, потому что есть огромный зал с переливающимися голубоватыми стенками). С другой стороны, как бывалый толкователь, я знаю, что этот сон - следствие общения с одной моей знакомой, которую бы я назвала "ускользающе прозорливой". Но картинка впечатляет все равно.

Отчаянно нуждаюсь в общении с несколькими своими друзьями - умными, живыми и едкими. Но почти все они на каком-то прямо сейчас не очень преодолимом расстоянии от меня. А те, кто на преодолимом, тоже зачем-то заняты.

С каждым днем границы остатков моего воспитания подвергаются жесткой атаке. Увы, ловлю себя на том, что уже почти не могу сдерживаться. Особенно в университете. Как говорится, if you feel you're being used, you are being used.

Переход от ДМС к ОМС (так и хочется заменить на OMG) - спуск в преисподнюю, но там бывает и весело, как и полагается в преисподней. Сегодня, пока ждала, когда трепетная девушка-врач напишет мне направление - по ДМС его не получить, да и то, что у меня нашли лечат только по ОМС (медленно и печально) или за очень большие деньги - успела написать половину небольшой статьи для кафедрального сборника, познакомиться с дядечкой из Русского музея, перемигнуться с парой старушек относительно третьей - чрезмерно активной бывшей пэтэушницы и любительницы ЗОЖ, которая пыталась навязать окружающим тюрю с девясилом от всех болезней. Потом наблюдала человек десять потерянных в поликлинике хипстеров - они же тоже болеют и даже закрывают больничные листы. Сразу видно - не бойцы. "Ой, можно я только печать поставить..." смешные. Нам тоже тут всем поставить. Мой мрачный и бывалый вид бородатых мальчиков явно пугал, послала пару вместо выхода в тупик на водолечение, пусть побродят еще по лабиринтам.

В несложной болезни что приятно - утром не прерываешь работу, чтобы бежать на работу (написанная словами эта фраза выглядит еще ужаснее, намекая на окончательную бессмысленность моего существования), а варишь себе любимую кукурузную кашу, пьешь чай, читаешь в очередной раз "Улицу с односторонним движением" (чтобы успокоить себя и уговорить, мол, многое из того, о чем я думаю, что делаю интуитивно, думалось и делалось уже не последними в этом мире людьми - ох, люблю у него про сны и про переписывание текстов от руки, про многое у него люблю, какие-то прямо чувственные отношения с его текстами) - и хорошо.

У меня очередной приступ writer's block и профессионального отчаяния. Организм дает понять, что переработала - свалилась с больным горлом, летят синхроны и академические дела. Последние постоянно make me question myself whether I am doing the right thing, и не лучше ли просто уйти из этого пространства вообще. Смесь неудобства перед людьми, которые почему-то думают, что я представляю из себя что-то, и убийственно унизительных процедур, через которые приходится и еще придется проходить лишает меня сил и задора. На самом деле, я бы вообще все сейчас поменяла, но это как кожу снимать: очень больно, заживать будет долго и практически никто не поймет, почему я это сделала. Очень устала доказывать каждый день по всем фронтам. Уже хочется хотя бы где-то в одном месте чувствовать себя уверенно. Но нет.

Я, между прочим, раньше стихи писала. У меня было две косы и язык как жало. Я хотела выучить шведский, а после – еще китайский. А до этого - петь песни популярных тогда ленинградских групп, но классическим вокалом. Я учила стихи наизусть – Баратынского, Джона Дона. И Вертинского слушала в комнате, я любила сидеть дома. А еще любила одна ездить на Каменный остров, Но я и сейчас иногда выбираюсь туда в одиночку. Пару раз в год. Если время расчетное двадцать – При хорошем раскладе раз сорок смогу еще прогуляться. При плохом – я вообще ничего не успею. А жалко. Вот ведь: выросла и так мало всего умею. Те, кто знают меня сейчас – ничего обо мне не знают.

За сегодняшнюю ночь мне приснилось шесть или семь снов. В трех или четырех ощутимо выходила из тела погулять. Буквально - пару раз чуть ли не на кухню сходить. Один раз более капитально: вышла и пыталась еще разглядеть свое отражение в окне (отражение того, что вышло). Но это было уже не дома, а в чьей-то квартире. Точнее, в жилище того, кто поощряет такие эксперименты. Пока вернулась в себя. Но, учитывая мельтешение и в общем-то бессмысленность своего внешнего существования, не очень понимаю, зачем.

Воскресный день, А. скачет по квартире в трусах, я напеваю на мотив песни "Беловежская пуща" слова "волосатые ноги". А.: "Скажи спасибо, что без копыт." Потом цитирует Григорьева про волосатого дяденьку-сатира. Чувствую, жизнь прожита не зря.

От вчерашней пятичасовой прогулки на троих с мамой и В. гудят ноги. По улицам бегали девушки в длинных юбках и с венками: мы думали - весна/мода, оказалось - флэш-моб на выставке Фриды Кало. Немножко отвлекло. Но надо работать с мозгами, конечно. Ходили по "маминым" местам - всегда такое ощущение, что ты тоже там тогда была и видела, как вместо ТПП была школа, на Петра Лаврова росли кусты табака и шиповника, а в Таврическом дети еще купались в относительно чистом пруду.

Нарва-таки на прощание проявилась фотографией из детства: по дороге на вокзал вдруг узнала кусок улицы. Интересно работают нейроны. Последний раз я была в этом городе в четырехлетнем возрасте (в смысле, не проезжала мимо, а проводила с мамой в Уста-Нарве и Нарве). Интереснейшая беседа о множественных идентичностях с Кокко - во многом совпадает. Из-за таблеток постоянно ощущаю колебание пространства, поддостало уже. Ночью приснилось, что позвали синхронить суд с венграми на выезде, я согласилась и во сне же с ужасом поняла, что у меня на этот день уже синхрон назначен (в реальности), и стала судорожно думать, кому передать. Начинается неделя адской по плотности работы. Ее надо как-то пережить.

В Москве был бесконечный дождь, дикий шум, как всегда (стала замечать, что на улице при разговорах с друзьями приходится раза в два сильнее напрягать голос). Но книгу представили. Вопросов больше, чем ответов. В Нарве по-разному - очень грустные пустые, забитые дома, редкие люди (население раза в два уменьшилось за последние лет десять), толпы миссионерски настроенных финнов (один финский дедок зазывал местных подростков пройтись с утра в субботу убрать мусор на улице). Пустынный и прекрасный бесконечный пляж Нарва-Ыйесу, заколоченный же курзал, вечное кафе "Леммики", видимо, я там везде гуляла, но ничего не вспоминается.

О, надо, конечно, записывать сны сюда. Печатаю я все равно быстрее. Если намедни снился сумасшедший дом с приключениями, нынче снилось, как меня попросили провести экскурсию "с бубнами" для каких-то шведов-датчан с детьми по заснеженным берегам Невы. У них некое подобие детского поезда, в реке и близлежащих каналах лед уже тонок. Въезжаем на этой их странной таратайке по пандусу к входу в Горный институт, где я начинаю что-то типа викторины с детьми: это самый богатый университет в городе, догадайтесь, кого здесь готовят и что изучают? Потом катимся дальше - краны-краны - порт. Детям хорошо, они скачут во время остановок по берегу, чуть не проваливаются под лед, я уже надорвала голос, рассказывая на морозе (утром даже першило в горле, когда проснулась). + я зачем-то взяла с собой маму, которая (как и в реальности) постоянно жалуется на то, что ей холодно.