Уединение превращает ленту соцсетей в триггер эмоциональных реакций (что глупо, конечно), но я сдерживаюсь: не пишу резкий комментарий бесконечно милой моему сердцу коллеге, видя, что она поддерживает какой-то бешеный антисемитский выплеск; не пишу другой подруге, работающей на крупную корпорацию и вывешивающую рекламу, общий смысл которой примерно такой: больше не надо учиться делать сложные вещи и годами оттачивать мастерство, направлять в нужное русло интуицию, с нашим продуктом вы все тут будете гении; не удаляю знакомого за откровенное графоманство и обольщенность дурно пахнущей и, если честно, очень слабой литературой; не удаляю и другого знакомого, умиляющегося собственному пионерскому детству и оправдывающего подобные практики "стилем"; ничего никому не пытаюсь объяснить. В реальной, не виртуальной жизни тоже как-то все грустно. Прочла книгу одного близкого сердцу приятеля: печальная такая книга о том, как его мама была шпионкой, а папа сошел с ума (история реальная, если что, сестра его, прежде моя подруга, тоже, увы, ушла в несколько иную реальность, разорвав связи с прежним своим миром). Но и приятель, зачарованной иллюзией молодости и устрашенный уходом ровесника, вдруг показался таким потерянным. А еще я не поехала на похороны писателя. Сначала была уверена, что событие планируется только для семьи, потом стало ясно, что все едут - намекнула паре-тройке друзей, что была бы рада присоединиться к ним в авто (на общественном транспорте туда ехать ровно в два раза дольше, с пересадками), но они сделали вид, что не услышали меня - было немножко обидно. Теперь вот думаю, как это глупо с моей стороны. А картинка пусть здесь повисит.

Фотограф с говорящей фамилией Хельсинг.