Интересная штука память, конечно. Учитывая невероятную насыщенность моих дней тут (каждый день несколько перемещений, непрестанные разговоры, встречи и т.д.) Вчера пережила интересный опыт восстановления в памяти событий предыдущей недели: было ощущение, что видела где-то ряды с перчатками, но вот реально не могла вспомнить, пока не восстановила по кирпичикам и не вернулась обратно в утро прошлого воскресенья в Апраксин двор (сдавала туда в Экопункт разный мусор). Только обрадовалась, как тут же память подвела, и я купила билет в театр на день, когда ... уже иду в театр:)) 

Из прочего - студенты постепенно становятся самостоятельнее, это радует. Послушала интереснейшую конференцию. Захотелось много чего перечитать, в том числе Ван Гулика (меня всегда жутко забавляла его фамилия). И Акройда роман прочитать, который не читала - The Lambs of London,

Опять прочат на Нобелевку Надаша - за раннее точно можно, но вот последний прочитанный мною его роман вряд ли - невозможная тоска. И эта его вечная мизантропически высокомерная интонация несносная. Каждый раз вспоминаю, что тогда сказал мне в кафе в "Урании" о нем Геза, сравнивая двух Петеров. Такого масштаба и по-настоящему аристократической простоты, какие были у Эстерхази, человека свободного в своей мысли и лишенного этого дурацкого мессианства (которое и у Краснохоркаи, и у Тарра, кстати, лезет по старости невыносимо) у Надаша, конечно, нет. Еще всплывает это нехорошее, на мой вкус (и не одно), интервью про Месея, когда Надаш обвиняет своего учителя в общем-то в отсутствии христианской любви (май гад!) и при этом прямо сказать об этом как бы и не может, не комильфо потому что. Писатель не обязан быть приятным, естественно. Но Надаш даже в личной переписке странные чувства вызывает. Не могу стряхнуть это ощущение.

После сна с Лялей сходила, заказала Сорокуст. Больше не снится.