Наверное, надо все записывать, но я физически не успеваю. Прошлая неделя - комитат Пешт, потом граница, потом психотерапевты - женщины-героини (земля-вода-огонь и воздух...), в перерывах брожу по окрестностям общежитий для рабочих. Потом - Örkény, Dobos, Сегед. Ох, Сегед - ходила вечером по улицам, там, где мы всегда ходили с Кати, и плакала. Никогда уже не сходим с Кати никуда здесь, как мне ее не хватает. Был родной - стал чужой (это я еще написала коллегам в Сегед, попросила помощи, а в ответ от одного из них - Кати так его пестовала - получила что-то вроде "ну, ты держись, а мы тут все заняты"). Потом утром Дунауйварош (в Дунафёльдвар надо будет съездить, кстати, там красиво), окрестности, женщины из Мариуполя (ох), Комаром (это там глава табора сверкал золотыми зубами и предлагал "пройтись": "Женщина, вы такая правильная":)), а дети - какие дети, господи, почему нет параллельной жизни, где бы я могла заниматься такими детьми... Тата.
Сегодня утром опять Татабаня (чиновники, противно - помогаю оформлять беженцев, выслушиваю дикую расистскую хрень, я как бы "своя", мне задают идиотские вопросы, я их не перевожу измученным и убитым горем людям). Мужчина, инженер на крупном предприятии, уже бежал один раз в 2014 году из Донецка, руки дрожат, голос дрожит: маму увезли куда-то в Россию в фильтрационные лагеря, уже месяц нет с ней связи, уверен, что она уже умерла), у его жены отец девяностолетний не смог уехать из Краматорска... Написала психиатрам, с которыми параллельно работаю, что тут их случай (жена дико боится за здоровье мужа, и я ее понимаю). Психиатр скоро нужен будет и мне.
По дороге обратно не выдерживаю, чтобы не разреветься прилюдно, звоню Вове, а он тоже разъят на части - звонил близкий друг, пьет, плачет, и уехать не может, и оставаться невозможно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий