Стремительный пролет по стране - Владикавказ-Москва-Ярославль-Хабаровск. Уличные разговоры - Владикавказ - еда, Москва - деньги, Хабаровск - политика (экология, история). Красивые девушки в Ярославле и мужчины - в Хабаровске. Кавказ - провинциально, расслабленно и тревожно одновременно, очень вкусно, по-домашнему, но это не мой дом. А вот Ярославль и Хабаровск ощущаются куда ближе. Первый - условной северностью (таки), второй - безотчетной родственностью. Поняла, что так зацепило там папу. Нюхаю привезенный скрученный в веночек лимонник и понимаю. Он был очарован Приморьем, его непохожестью на южную Брянщину и отстраненный Ленинград, сплетением русской отчаянности и бодрой предприимчивости и хитроватого Востока (Китай там тоже не совсем тот Китай). Амур внушает. Ела бешено вкусную китайскую еду - пожалуй, одно из самых сильных кулинарных впечатлений за последнее время (кровяная колбаса с яблочным пюре в Кёльне тоже была хороша, но это все mild, а тут - настоящее потрясение многообразием и гармонией вкусов). А вообще - много думала (что странно для такой интенсивной трудовой деятельности). Обрывки основных мыслей: страна сильна другими людьми, не вот этими вот; А. - молодец в разных смыслах, "позолотел гвоздик"; коллективная память круче индивидуальной, точнее, полнее ее - это уже последствия встречи с любимыми друзьями в Швеции. Был реюньон, приехали люди, с которыми есть какая-то невероятная связь, плотнее и важнее, чем даже с одноклассниками. Проведенные вместе в 16 лет полтора-два месяца с утра до вечера связали некоторое количество человек из Швеции, СССР, Индии и США странными, неразрывными узами. Даже те, кто на эти встречи не приезжает (а встречи эти сильно отличаются от встреч одноклассников, где каждый боится показаться неудачником и тщательно сравнивает себя с другими, пытаясь понять, насколько лучше или хуже он выглядит и "сыграл"), все равно присутствуют незримо. Поразило, как тогда мы все друг про друга поняли (и как мало изменились, на самом деле), как важно выбрать свой путь (самой стыдно за банальность), как ничего ничего не значит. Но эта девочка с Аляски (племянница Якоба), которая сидела рядом с нами раскрыв рот и ходила хвостиком, увидела вдруг, что есть другой мир разных людей из разных культур, что-то значит. Мы же немножко космонавты - увидели мир сверху, поняли, что он пугающе однороден и хрупок. Еще были невероятные три дня с Ваней. Такой пионерлагерь для двух подруг без обременений, только про себя. Эта жизнь - тоже часть моей жизни. И наоборот. Болтали перед сном, и вдруг Ваня призналась, что моя бабушка в свое время (30 лет назад) стала для нее образом бабушки, которой в реальной жизни у нее не было (в силу очень драматических причин - там отдельная история, но Бергман уже умер, никто не снимет с нужным градусом отчаяния и шведскости), и она до сих пор помнит, как моя бабушка каждый день давала ей клюкву с сахаром, и как это было тепло и трогательно. И про Швецию с ее лагомом вдруг много чего поняла. Путешествия полезны. Даже когда слегка утомительны.