Водила сегодня магистрантку из Венгрии в Русский музей. Какими-то совсем другими глазами вдруг увидела русскую живопись "в разрезе" - как очень прямую линию: от икон до передвижников. "Охотники на привале" показались иронической "Троицей". Венецианов - итальянистым этнографом. Смолянки - выпускным альбомом, Суриков - искусственным набором лиц и какой-то неизбывной провинциальностью. Интересно, как из восемнадцатого века с его французистостью и англичанистостью вдруг бьет в глаза яркое итальянское солнце, стоило студентам начать ездить в Италию. И потом они от нее практически до Шишкина избавиться не могут, везде сплошное солнце-море. Семирадский - бешеный гриффитовский Вавилон, только смирновская "Смерть Нерона" как-то примиряет с этим безумием. Гламурный Антокольский и девочка Ге, написанная словно бы пятьюдесятью годами позже реальной даты написания.