9 января оказалось не менее стрессовым - до такой степени, что я напрочь забыла об одной назначенной встрече (и очень тяжело было потом извиняться - человек пришел на встречу, а меня ет + человек из разряда яростных любителей правды, уверена, она не поверила, что у меня просто выпало из головы). Видимо, было высокое давление, но вообще у меня такие случаи означают, что дело плохо. Но на другую встречу-таки успела и чудесно пообщалась со знакомой в музыкальной школе на Вармедье, переделаной из старого, XVIII в. жилого дома. В общем день был тяжелый морально и физически. Похоже, виною холодный фронт.

10-го он пришел и меня отпустило. Октябрь оказался почти радостный: рабочие дела с утра, купальня, желание работать, удивительные природные картины (за горой Геллерт и Будой из гигантского облака словно бы образовалась гряда гор). Вечером посмотрели "Конклав" с Файнесом. Очень красиво-живописно, но дико примитивно и совсем уж сказочно. Одно меня печалит - даже чистая эндорфинная радость кажется чем-то слишком уж зыбким.

Сны сегодня - на 11.

Первый: сначала едим (с кем?) мамин борщ, потом какая-то проповедчески религиозная женщина у меня на глазах, но и на камеру рассказывает, как надо варить настоящий борщ - с бульоном на косточке, кроваво-красной свеклой и пастой "Ковальджи" (это как раз понятно откуда - читала на ночь всякое про литературную жизнь).

Второй: еду в метро в театральную академию читать какую-то лекцию - на эскалаторе встречаю едушего туда же Ковалова (тоже понятно - с фотографии "Сеанса" вспомнился). Он что-то делает с Андреа Томпа. "Почему мне не сказали?" - спрашиваю. "Да, ты бы очень помогла". Потом вижу ее у вхвда в Академию на Моховой. Ковалов говорит: "Пусть напишет на ладони слово "лук", тогда ее пустят." Я подхожу к Андреа, пеняю ей, что не сообщила мне о приезде, фломастером пишем ей на руке слово "лук", чтобы пустили, у меня пропуск, проходим в здание театра на Моховой.